Фанфикс.ру rain_dog - Летучий корабль

Он говорит это так, что я бы не усомнился в том, что все это чистая правда, если бы он не продолжал целовать мои плечи, шею, затылок — так странно, мягко, бережно… Я бы даже сказал нежно, только вот это слово как-то совсем не вяжется с ним в моем представлении. Но я все равно вздрагиваю от его слов.

- Не смешно, — говорю я, а его ладонь медленно скользит по груди, ребрам, животу, гладя, успокаивая.

- Прости меня, я не хотел так…Я не хотел…

- Не правда, хотел, — ведь я же видел вчера то иссушающее душу желание в его глазах, голод.

- Но не так же… Гарри, почему ты никогда не можешь остановиться?

- А ты можешь?

Подушечки его пальцев рисуют круги на моем животе…

— Я тоже не могу… Прости меня.

Так странно — я говорю с ним. Невозможно, невероятно — я прожил столько времени, не сказав ему ни слова…Нет, мы, помнится, пытались…в Визенгамоте, на острове, в школе…

- Ты давно это знаешь?

- Что? — я уверен, что он прекрасно понял, о чем я, только хочет, чтобы я договорил сам.

- То, что это была не ненависть.

- Про себя лет шесть. Про тебя… вот тоже теперь знаю.

Наши слова падают в ночь, и тьма уносит их, чтобы сохранить в своих самых потаенных уголках.

- Зачем ты выбежал за мной из зала суда? — спрашивает он.

Я пытаюсь рассмеяться, но это непросто — моя рассеченная в драке с ним губа болезненно напоминает о себе, но я тут же забываю об этом.

- Знаешь, я хотел поблагодарить…, — да, теперь и вправду смешно. — За все, что ты сделал для меня.

- И как? Получилось?

- Зачем ты стал орать на меня тогда?

Сейчас, когда он прижимает меня к себе, я всем телом ощущаю его дыхание.

- Что я должен был сказать тебе? То, что ты говорил мне сегодня утром? Что злобный изверг-профессор на тот момент уже два года как воспылал нездоровой страстью к своему бывшему студенту?

- Значит, я оказался прав?

- Значит, ты оказался прав. И сам прекрасно это знаешь.

- Я даже не думал ни о чем таком…Нет, не сегодня… В тот день, в Визенгамоте…

- В том-то и дело, что не думал… И как ты ухитрился жениться, мистер Поттер, а?

И целует меня, обводя языком ушную раковину. Я пытаюсь еще ближе придвинуться к нему, хотя, кажется, ближе уже некуда.

- Ты был обручен с этой своей Уизли. Ничего нельзя было изменить. Да ты бы и сам не захотел.

Я не хочу говорить с ним про Джинни. Сейчас, когда я, наконец, начинаю расслабляться после всего, что случилось со мной за этот день, я ощущаю страшную усталость, так что глаза сами собой начинают закрываться. А он перекладывает левую руку так, чтобы моя голова оказалась у него на плече, и спрашивает:

- Тебе удобно?

Да, мне удобно засыпать в обнимку с лордом Довиллем, ощущать тепло его ладоней на моем теле, слушать его дыхание, чувствовать, как совсем рядом бьется его сердце. Но, прежде чем провалиться в сон, я хочу спросить еще одно, то, о чем говорить потом будет сложно, а вот сейчас я не вижу ни малейших препятствий.

- А зачем ты полез в те воспоминания, ну, про Джинни? Было так интересно?

- Ничего интересного, — он усмехается. — Мне кажется, сейчас гораздо лучше. Спи.

Мне даже нечего на это возразить, потому что я был бы полным идиотом, если бы не согласился с ним. Да, я ненормальный, помешанный, вот теперь-то это можно удостоверить окончательно и бесповоротно. Как будто я, тот самый, игрушечный, картонный герой министерства, тот, который был женат на Джинни и работал в Аврорате, только сейчас закончился… И вряд ли еще когда-нибудь воскресну.

- Спи, — повторяет он, и я позволяю ночи забрать меня.

В то воскресенье в Luna e mare такое столпотворение, что мне кажется, все жители побережья, все туристы, заполняющие бесчисленные отели, белеющие по берегам Дубровницкой бухты, а также значительная часть граждан близлежащих стран решили хоть ненадолго, но заглянуть к нам на огонек — кто-то, конечно, просто посидеть за бокалом вина, ну а большинство — поесть так, чтобы об этом можно было вспоминать потом всю неделю и не думать о регулярном питании хотя бы до среды.

- Мы не заказывали котлеты! — возмущенно говорит мне бледнокожая субтильная девушка, чуть ли не вскакивая из-за столика.

Разумеется, нет, думаю я, если бы ты ела котлеты, а не бледные политые соусом салатные листья, которых ты дожидаешься, ты бы сидела здесь не со своей мамашей, которая, судя по ее виду, тоже настроена исключительно на переваривание растительной пищи.

- Прошу меня извинить!

Я возвращаюсь на кухню, где Драган, свидетель моего фиаско, неожиданно говорит мне:

- Слушай, Юэн, а не отдохнуть ли тебе денек?

- Что? — я не верю своим ушам.

- А что? Мы же уезжали с Хеленой в прошлые выходные. Знаешь, проветриться всегда неплохо. Хочешь, не приходи завтра?

Хитрый-хитрый Драган… Завтра понедельник, а это значит, что народу будет значительно меньше. Но глупо было бы не воспользоваться его предложением. Выспаться, уехать куда-нибудь, пусть и совсем недалеко, поваляться на пляже, сходить, в конце-концов, в ресторан, где бы не я, а у меня спрашивали, выбрал ли я уже что-нибудь, и не принести ли напитки, пока я листаю меню. Просто выпить кофе, никуда не торопясь…

- Конечно, хочу, — я незамедлительно соглашаюсь. — Слушай, а эти две креветки за столиком у входа что заказывали?

- Вроде салаты, — Драган листает блокнот и кивает, окончательно подтверждая, что я ошибся.

А на следующий день я совершенно свободен. Я долго валяюсь в постели, не позволяя соседям снизу, бодро собирающимся на пляж чуть ли не на рассвете, когда солнце еще не так вредно для их бледной веснушчатой кожи, испортить мне это утро — я просто накрываюсь подушкой, отворачиваюсь к стене и сплю дальше. А потом, когда дом пустеет, оставленный, наконец, поклонниками здорового утреннего купания («Кэтти, детка, не забудь нарукавники!»), я спускаюсь вниз, на маленькую хозяйскую кухню, чтобы сварить себе кофе. Я храню свой небольшой запас, привезенный из Загреба, как зеницу ока — небольшой пакетик с темными, пахнущими шоколадом, блестящими зернами. Кенийский, купленный перед самым отъездом в одном из маленьких неприметных магазинчиков, прячущихся в затейливой вязи городских переулков.

- О, Юэн, привет! — дочка хозяйки, приехавшая на каникулы, привлечена божественным запахом, в котором сладость и горечь бесконечного утра, принадлежащего, как только что казалось, только мне. — Угостишь?

Мне немного жалко расставаться с моим богатством, но не поделиться с дамой парой ложек кофе было бы недостойно. И меня бывшего, и меня нынешнего. Хотя мир я больше не спасаю. И он без этого прекрасно обходится. А она, в коротких джинсовых шортах, усаживается прямо напротив меня на крохотную круглую табуретку, протягивая мне свои сигареты:

- Можно, я тебя тоже угощу?

Я вновь галантно не отказываюсь.

- Ты сегодня свободен, да?

Согласно киваю. Она завистливо вздыхает:

- А я вот, представляешь… Ну, разве это каникулы? Называется, приехала летом на море! Да лучше бы я работать устроилась, а то тут крутишься весь день — и никакой тебе зарплаты! Да еще туда не ходи, с тем не разговаривай!

- Что ты хочешь, — миролюбиво и со знанием дела (я насмотрелся на Драгана, у которого тоже те еще каникулы, да и не только на него) говорю я, — семейный бизнес!

- А что ты сегодня будешь делать?

Я знаю, ей просто любопытно поболтать со мной пару минут, пока мать не позовет ее менять белье в комнатах или готовить обед для тех постояльцев, которым полюбилась домашняя кухня. Я пожимаю плечами, потому что пока не имею ни малейшего понятия о том, как лучше распорядиться неожиданной свободой.

- Съезди в Цавтат, — неожиданно предлагает она. — Такой милый городишко, знаешь, к югу? Пара километров до границы с Черногорией.

- Там что-то интересное?

- А ничего! Просто улочки, домишки, сосны. Церковь, монастырь — как везде. Яхты посмотришь — там такая бухта небольшая недалеко от последней гостиницы, они почему-то в нее всегда заходят. Знаешь, я иногда специально туда езжу, хожу, смотрю… живут же люди! Кто-то вот уже с утра тянет коктейль через трубочку и размышляет, в каких шмотках сойти на набережную, а у кого-то… — она горестно разводит руками, — у кого-то вот корзина грязного белья и никаких выходных.

- Ага, как у Золушки, — соглашаюсь я. — Понимаешь, Магдалена… ты же не знаешь, как на самом деле живут люди, приходящие сюда на яхтах. Я уверен, большинство девчонок, о которых ты думаешь, не имеет к этим яхтам ни малейшего отношения. Их просто, ну, как тебе сказать, временно взяли на борт. И, вполне вероятно, у них впереди тоже маячит корзина грязного белья…Или они наврали родителям, что едут с подружкой на пару недель в лагерь для волонтеров. Всякое случается…

Она смеется.

- Я вот тоже себя так утешаю. Но согласись, обидно. Смотрят на тебя, как на … словно на жука какого…

- Нет, не на жука, — тут я не согласен. — Мы дополнение к местному антуражу. Знаешь, без нас тут не было бы так живописно. А тут — море, скалы, сосны и мы — простодушные селяне, мирные рыбаки и трудолюбивые сотрудники отелей и ресторанов, призванные сделать жизнь обитателей яхт и вилл чуть лучше.